Слово забавное, легкомысленное, губастенькое такое… А явление, между тем, серьезное, во многом уникальное, и даже страшное… Это я толкую о целовальнике.
Была такая служба на Руси, причем, начиная с XV, почитай. Причем, изначально так назывались всякие выборные люди, исполняющие, полицейские, судейские функции, собиравшие налоги. Но потом наименование перекочевало к тем, кто управлял кабаками. Водкой, проще сказать, торговал.
Что, спросите, общего между правоохранительными функциями и наливанием пития хмельного в штофы? Между прочим, не так и мало. Но главное, для того, чтобы приступить к работе на выборной должности, следовало целовать крест и клясться на Евангелие. В кабацком случае, персонаж крепко-накрепко обещал, мол, «бодяжить» водку не станет, самогона не допустит, торговать будет только монопольной государевой огненной жидкостью.
История умалчивает о том, сколько раз страшная клятва была нарушена. Слаб человек, подвластен соблазнам.
Торговля водки на Руси была вопросом важнейшим. Огромный бизнес и очень любопытная схема реализации, непременный попутный криминал и человеческие трагедии, большие и маленькие, в каждом питейном заведении...
Московские государи в свое время смекнули, что такое доходное дело должно быть сосредоточено исключительно в их самодержавных руках. За самогоноварение, скажем, или недозволенный кабацкий промысле полагалось руку рубить и в Сибирь ссылать. Эвона как! И ведь все равно многие удальцы шли на нарушения, рисковали, больно уж куш светил серьезный.
Легальный государев кабак создавался в той или иной местности по указанию сверху, и за счет общины. Не тратиться же царю! Кто достоин стать целовальником решали всем миром, и так же за него отвечали. Если кабацкий менеджер допускал, скажем, недодачу денег в казну или вовсе прикарманивал кубышку и уходи в бега, то отвечала вся община. Делили долг царю на всех и, никуда не денешься, выплачивали. Если кто упирался, кстати, того правили. В смысле, на площади лупили палками, пока не одумается. Бывало немало случаев, когда уйдя с деньгами, целовальник подводил под разорение целые села.
Двинув кого-то из земляков на работу в кабак, мужики полагали, что все, убыл человек на государеву службу. То есть, зарплату ему платит царь. Но тот считал, что раз все тяготы и лишения лежат на общине, то она и должна руководителя кабака содержать. Так что, денег целовальнику никто не платил.
Стало быть, изначально закладывалась порочная практика. По-всякому, а ведь будет человек воровать и всячески хитрить. Тем паче, часто и густо в целовальники попадали как раз ребята ушлые, хваткие, предприимчивые.
И вариантов для заработков у них хватало. Причем, за которые закон и не карал вовсе. Например, бросил щепотку аниса в сивуху, назвал это наливкой и поднял цену. Никто слова не скажет, только с государем вовремя и в полной мере рассчитайся. Торговля закусками самодержца не занимала, не тот масштаб, так что по этой линии все шло целовальнику. А случалось, что, ударившись в запой, мужик оставлял в кабаке и тулуп, и портки, и крест нательный. Значит, тут был еще и ломбард, и ростовщическая контора первого поколения.
Не говоря о том, что питейное заведение смело принимало на себя еще и функции казино, картишки культивировались, зернь (игра в кости), и публичного дома. В последнем случае, власти выражали озабоченность, впрочем, не самую решительную. Разве только если кабак, где промышляли непотребные девицы, был при монастыре, тогда руководство хмурилось. Словом, по сути-то целовальник был управляющим мини-холдингом, центром кутежа и разврата.
И ведь ничего с этим поделать нельзя было. Государь – хозяин, целовальник – барин!
